В рубриках ИЗ ДOСЬE МК: "Днeм рoждeния кoнвoйнoй службы в Рoссии считaeтся 20 янвaря 1886 гoдa. В этoт дeнь был пoдписaн Укaз цaря Aлeксaндрa III. Дoкумeнт прeдписывaл сфoрмирoвaть 567 кoнвoйныx кoмaнд для сoпрoвoждeния aрeстaнтoв. К тoму врeмeни ужe пoлвeкa сущeствoвaли бригaды внутрeннeй стрaжи, нa кoтoрыe вoзлaгaлaсь кoнвoйнaя службa. Вскoрe были сфoрмирoвaны этапные команды для конвоирования (арестанты брели тогда по тракту пешком), а затем Особое конвойное отделение для конвоирования арестантов по железной дороге.
10 декабря 2007 года приказом ФСИН России Днем специальных подразделений уголовно-исполнительной системы по конвоированию объявлено 20 января".
«Штаб-квартира» Управления по конвоированию располагается на окраине Москвы. Сотрудники приветливы и доброжелательны. Не избалованы вниманием прессы. Чтобы поближе познакомиться с конвойной службой, мы с ведущим аналитиком УФСИН по Москве Анной Каретниковой просим провезти нас в автозаке. «Почему нет?! Сделаем!» — слышим в ответ.
Интересуемся у начальника Управления по конвоированию Андрея Архипова: а ваш автозак — и есть тот самый черный ворон, который, по известной народной песне, переезжает чужие маленькие жизни? Тот самый воронок? Или, по крайней мере, — его "правопреемник"?
— Это надо разбираться, какая у «воронка» подчиненность, — объясняет Андрей Александрович. – У того «ворона» чья была? ЧК? НКВД? Наши автомобили принадлежат Федеральной Службе Исполнения Наказаний. И задача их в Москве достаточно прозаичная: просто перевозить осужденных из одного следственного изолятора в другой, а чаще всего – на вокзал, где они пересаживаются в вагоны, те прикрепляются к пассажирским поездам, которые отвозят к местам отбывания наказания.
Еще одна важная их миссия: отвозить тяжело больных заключенных из СИЗО в больницу. Что касается доставки в суды и на следствие, то этим занимается исключительно полицейский конвой (как раз на него больше всего жалоб).
Немного статистики. В среднем в тюремном автозаке, в городе, учитывая, что собирать осужденных на этап могут не из одного, а из двух изоляторов, невольный пассажир проводит в до шести часов. И одновременно по Белокаменной двигаются куда-то в «воронках» в среднем около 160 арестантов.
А воронок этот вовсе и не черный. Белый с зеленой полосой и надписью "ФСИН" по борту кузова. На базе КаМАЗа или "Газели". Не так много таких спецавтомобилей в Москве — около сорока.
— Нас и не узнают подчас, — говорит Андрей Александрович. – Останавливают машины гаишники и интересуются: «А вы кто вообще хоть такие? Вы чьи? В форме, с оружием…» Ведь у МВД автомобили для перевозки следственно арестованных такие же, но с синей полосой по борту. А у службы судебных приставов тоже транспорт есть, и полоса зеленая, но надпись другая. Поди разберись… Различие с милицейскими автозаками разве что такое, что у тех есть спецсигналы, а у наших – нет. Президент отобрал, когда шла борьба с мигалками. А они бы совсем не повредили по московским пробкам. Срочность тут обоснована: внутри ведь люди, их много, и не очень-то им удобно. Хоть и едут они не в санаторий…
— 5 ноября 1908 года было начато конвоирование арестованных на специальных машинах в Москве и Санкт-Петербурге, — рассказывает Каретникова. Анна, что называется «в теме». За годы, что она провела в СИЗО сначала в качестве правозащитника, потом аналитика и члена Общественного Совета ФСИН, выслушала от заключенный сотни рассказов по этому поводу. Сама, будучи еще и писателем, погружалась в историю вопроса.
— Потом машина превратилась в печально известного «черного ворона», — продолжает Каретникова. — А теперь ее пытаются сделать, насколько это возможно, более комфортным и современным автомобилем.
Нам показывают машину, которую, пожалуй, мало кто захочет увидеть изнутри, а если захочет, то лишь как мы, из любопытства. Около 2 тысяч человек в месяц в одной лишь Москве становятся пассажирами спецавтомобиля…
Подъем предстоит по чуть обледеневшей лестнице,. Налаживаешь на ней ногу, руками хватаешься за холодные перильца, чуть подтягиваешься – и вот мы и в автозаке. Известны истории о больных, женщинах, стариках, которые, пытаясь забраться в машину, падали и расшибались. Но тут же нам рассказывают: уже готовы и ждут распределения новые модели автомобиля, с электроподъемниками для инвалидов. Да и новые лестницы куда удобней тех, что были раньше (для сравнения – залезаем потом и в старый, прежнего образца автомобиль). Действительно удобней.
Кабина отгорожена. А мы – в кузове. Впереди – сидения конвоиров, лицом к осужденным, позади – многоместные камеры. Сбоку – одиночные камеры, боксы, — и биотуалет. Да, теперь в «автозаках» есть отопление, кондиционер, туалет (без рукомойника). Не во всех, в новых моделях, и это выгодно отличает их от старых.
— Биотуалет, — объясняет Андрей Александрович, — для экстренных ситуаций, его наличие не означает, что теперь машина поедет без остановок сколь угодно долго. Нет, по нормативам она должна останавливаться каждые два часа, для вывода людей в уборную и обогрева (несмотря и на наличие отопления). Останавливаться за такими нуждами разрешено у отделов полиции и… органов местного самоуправления.
— То есть, — тут же интересуемся мы, — если КаМАЗ остановится возле городской думы и люди в камуфляже оттуда гурьбой поведут в туалет осужденных, то это никого не удивит?
– С такими ситуациями мы еще не сталкивались. В Москве обычно осужденных отводят в туалет и на сборку в других следственных изоляторах по пути на вокзал.
Что еще положительного в новых моделях автомобилей, на базе КаМАЗа и «Газели» в сравнении со старыми (сравниваем прямо на месте)? Искусственное освещение – достаточно светло. В старых моделях в камерах вообще ничего не видно, окон нет, люди едут в темноте. В новых окон, к сожалению, по-прежнему нет, но светят лампы. Сигнализация и связь нового поколения. Видеонаблюдение.
Две длинные «автокамеры», ряды узких пластиковых стульев друг напротив друга. В каждую камеру может усесться, прижавшись друг к другу на стульчиках в ряд, до 15 человек. А куда же они ставят свои вещи? В небольшом автозаке, том, что "Газель", есть для вещей небольшое отделение. В КаМАЗе это не предусмотрено.
— Вещи… — задумывается сотрудник конвойной службы. — Под стулья? Но влезет ли туда 30 килограммов или 50… то, что разрешено забрать с собой в колонию? Да, это – некоторая недоработка, необходимо признать. Это для поездок в суд хорошо, там много вещей не нужно. А здесь-то – всё с собой. И куда их класть? Куда сумки ставить? Особенно – женщинам! У них столько с собой бывает…
Другой сотрудник поясняет, что, как правило, большие камеры заполнены едва ли не наполовину, поэтому с размещением личных вещей проблем не возникает.
— Есть вопросы к маленьким одиночным камерам, — констатирует Каретникова. — Те самые боксы, вокруг метража которых сломано столько копий, были предметом множества жалоб, рассмотрения и Европейского суда по правам человека, и Верховного Суда России. В таком боксе человек проводит, выпрямившись, прижавшись спиной и коленками к стене, в темном помещении, несколько часов. Без окна, без книги в руках, без малейшей возможности отвлечься от такого своего стесненного состояния…
— Вообще эти одноместные камеры – для лиц, которые просили об обеспечении безопасности, — поясняет сотрудник конвоя. — Или если перевозятся разные категории арестантов. Впервые осужденные и «второходы», женщины и мужчины, несовершеннолетние, бывшие сотрудники правоохранительных органов — их нельзя смешивать, им не следует общаться между собой по нормам Уголовно-исполнительного Кодекса.
Просим уточнить размеры допустимых габаритов бокса по документации. 5060 – написано в документе. «Нет, не может такого быть», — качает головой руководитель и посылает сотрудника замерить фактические размеры.
Боксы для содержания заключенных куда большего размера, 0,8 на 1,2, в СИЗО были запрещены и подлежали демонтажу еще в 2011 году специальным письмом ФСИН России. Здесь, в спецтранспорте, они существуют по-прежнему. А ведь автомобиль еще и едет! В нем – качает!
Делимся мыслями о том, что с этими маломерными боксами можно поделать. Рассматриваем с Андреем Александровичем на компьютере его коллекцию фотографий аналогичных спецавтомобилей разных стран (коллекция богатая, сразу видно, что человек живо интересуется опытом, ищет пути решения). Где-то боксы не закрыты герметично, а отгорожены лишь решеткой, где-то они больше, где-то они имеют окна, чтобы заточенный туда не испытывал приступов клаустрофобии. Где-то боксов нет вообще. Приходит в голову: быть может, если большие камеры никогда не заполняются, — изыскать возможности уменьшить их метраж в пользу одноместок? Сделать боксы больше, для одного или для двоих? Ведь об этом можно подумать! Как и о том, что в большинстве осмотренных нами зарубежных спецавтомобилей окна всё же есть. Где-то выше, где-то ниже, но они – есть.
Продолжаем просмотр: не везде в мире арестантов перевозят на грузовиках. Есть еще один вариант – автобус. Где-то он заменяет, впрочем, и путешествие по железной дороге, где-то – лишь наш традиционный «воронок». Но почему-то из всех вариантов этот кажется самым заманчивым. В том числе и по гуманитарно-лингвистической причине: грузовики, какими бы модернизированными не были они, перевозят груз. Автобусы перевозят людей. Осужденные – не груз, они люди.
— Служба конвоирования консервативна, — говорит начальник. — Но, может быть, со временем, это действительно будут автобусы. Разумеется, укрепленные, специально приспособленные для нужд конвоирования, спецавтобусы…
И радостным для нас становится известие: поступило распоряжение ФСИН России, согласно которому инвалидов-колясочников (лиц, неспособных перемещаться самостоятельно) этапировать теперь лишь сквозными (без пересылочных пунктов) этапами, в санитарных автомобилях, либо воздушным транспортом. Коснутся изменения и женщин, конвоируемых с детьми, либо беременных женщин.
Автомобили с зеленой полосой и надписью «ФСИН России» в ДТП попадают нечасто. За три года аварийность снизилась в три раза. В 2014-м году было 13 ДТП, а в прошлом – только одно.
— Однажды женщина в иномарке резко затормозила – автозак сзади слегка задел бампер. Там и царапины-то, на бампере, не было. Но рассердилась, говорит: вызывайте ГАИ! И КАСКО есть, небось, и ОСАГО… но не захотела договариваться. Вот и ждали ГАИ. А внутри-то – люди, осужденные… Подумалось, что, будучи далека от тюрьмы, она и не догадывалась, что там – внутри автозака. Мало кто догадался бы.
Про себя конвоиры мало рассказывают. Основные проблемы? Так, как у всех – маленькая зарплата. Этим диктуется то, что большинство водителей и караульных приезжают работать издалека – из Тулы, Рязани, Иваново, отрабатывают двое суток, затем возвращаются домой. Перед каждым выездом – осмотр медработника, обязательная «продувка» на алкоголь, замер давления: на маршрут нужно выезжать здоровыми: мало ли, что ждет впереди…
При построении маршрута водителю разрешается пользоваться навигатором и «Яндекс-пробками». Вообще маршруты согласованы, но, если следовать им слишком дотошно – никуда не доедешь. Сотрудники демонстрируют, как проходят инструктаж, как осматривают автомобиль перед выездом, даже вылезают на крышу грузовика, как в спецавтомобиль поднимаются осужденные, как закрываются за ними двери… Состав караула: водитель и не менее трех конвоирующих. Сотрудникам запрещено вступать с подконвойными во внеслужебные разговоры. Сложней – с оказанием медицинской помощи при необходимости. С одной стороны, сотрудники специально проинструктированы и даже подготовлены. С другой – имеют ли они право оказать такую помощь арестантам?
— Нет такого закона, — объясняет руководитель службы. — Они начнут искусственное дыхание делать, например, а осужденный, не дай Бог, умрет – так они и окажутся виноваты… Лучше сразу вызвать «скорую».
Кстати, сотрудники управления по конвоированию достаточно принципиальны. Они не возьмут из СИЗО без согласия врача больного осужденного. Иногда – не возьмут и с согласия врача, если видят, что человеку плохо. А еще не возьмут в автомобиль осужденного без одежды по сезону – куртки или телогрейки, шапки, теплой обуви. В таких случаях они вправе сказать: нет.
Каждый день спецавтомобиль, прозванный в народе «черным вороном», но ничем на ворона не похожий, выезжает на маршрут, ползет в пробках, замирает на светофорах. У него нет спецсигналов, с виду он – обычный грузовик с зеленой полосой. Но внутри его – люди, десятки людей, осужденных, с их усталостью и болью, страданием и надеждой. Автомобилисты, если он вам встретится вдруг, вы, пожалуйста, уступите ему дорогу.